Дарья, как получилось, что вы стали волонтером?

В 2014 году я занималась помощью беженцам. С тех пор я дружу только с одной семьей, которая переехала сюда и осталась, которая не хает Россию, которая трудится. То есть они ехали в нашу страну без мысли о том, что им тут кто-то что-то должен. Они реально пашут и многое делают для России. Глава семьи добровольцем пошел на СВО, сын сейчас служит в российской армии. Очень много беженцев было, которые воровали друг у друга, или хаяли полученную помощь, потом вернулись обратно. Поэтому со временем я как-то перестала помогать беженцам. В последнее время переориентировалась на помощь лежачим, престарелым людям, детям-инвалидам, которые проживают в новых территориях. Вот им мы передаем вещи, средства личной гигиены. Ну и, конечно, как можем, поддерживаем наших защитников Отечества. Собираем и передаем им гуманитарные грузы, выполняем разные просьбы и поручения.

Какая история больше всего потрясла вас за то время, что вы занимаетесь гуманитарной помощью бойцов СВО?   

Самый первый груз, который мы собрали, шел из Джанкоя на военной машине вместе с ребятами-контрактниками. Среди них был наш земляк. На понтонной переправе перед Антоновским мостом они попали под обстрел. Только три человека выжили. К сожалению, парень из Краснодара погиб. Теперь мы ходим к нему на могилу, общаемся с его мамой, стараемся поддерживать ее. 

Наша гуманитарная помощь неделю пролежала около Антоновского моста, но потом ребята все же смогли проехать туда и забрать ее. Так что груз все же дошел до конечного адресата. Это был первый гуманитарный груз за семь месяцев СВО, его ждали с большим нетерпением. Ребята просто плакали, когда открывали эти коробки. 

Что поменялось в вашей деятельности за прошедший год?

Сейчас очень многие люди то ли устали, то ли “сдулись”, то ли переориентировались на какие-то другие группы, оказывающие гуманитарную помощь, не знаю. Но очень многие волонтерские группы жалуются, что сильно сократились сборы. Запросы от военных идут, а мы ничего не можем поделать. Хочется помогать, но нет финансовой возможности. 

У нас даже был случай, когда мы временно закрыли группу, потому что в сборе постоянно участвовали одни и те же две мамы и три жены бойцов. Нам было стыдно делать закупки на все подразделение только за счет этих женщин. 

В итоге то и дело мы честно говорим бойцам, что можем купить для них только одну подзорную трубу, например. А три уже не можем. Нередко ребята-контрактники сами сбрасываются, переводят нам деньги, и мы здесь находим то, что им нужно, и передаем “за ленту”. Они нам доверяют, знают, что это будет хорошего качества, потому что мы знаем добросовестных поставщиков. Но бывает, что некоторые жены забирают зарплатные карточки бойцов, и те остаются без денег и без всего. Такое тоже встречается. 

Вы предвосхитили мой вопрос о том, что сейчас самое трудное в вашей деятельности.

Есть еще один момент. После того, как была объявлена мобилизация, в волонтерских группах, чатах появилось много ушлых, нечистых на руку людей. То есть, прикрываясь мобилизацией, они ходят по этим группам и что-то просят. Волонтеры общаются между собой, наводят справки: “А к вам обращался такой человек?” И нередко выясняется, что проситель направил свои запросы одновременно в несколько групп. Иногда истории, которые он рассказывает, одинаковые, а иногда - абсолютно разные. Таким образом мы нередко выводим на чистую воду мошенников. Поэтому сейчас, прежде чем бросаться помогать, мы проводим большую проверочную работу, чтобы выяснить, кто стоит за этим обращением, из какого данный человек подразделения и действительно ли то, что он просит, безвозмездно дойдет до нуждающихся, а не будет перепродано им же, например. 

Впрочем, в начале существования нашей группы нас тоже обвинили в мошенничестве. Потому что люди до этого “обжигались” очень много, а помощь реально не доходила.  Как я рассказывала выше, семь месяцев ребята вообще не видели никакой “гуманитарки”. Когда разразился тот скандал, мы как раз были в пути - везли медицинские изделия и лекарства из Москвы и не видели эти сообщения. Было приятно, что сами ребята в чате за нас стали горой. Нам до слез было приятно, что пацаны за нас заступились и быстро всех поставили на место. 

И в части был случай, когда командир построил отряд и сказал сдать по 500 руб. на гуманитарную помощь. А один из бойцов отказался, сказав, что знает только одну группу (нашу), которая реально откликается и помогает: “Я буду с ними работать и только им перечислять деньги, потому что я знаю, что они не подведут”. 

Так что в волонтерстве всякое бывает, как и везде.