О себе и гене героев

Во время Великой Отечественной войны моя прабабушка проводила на фронт пятеро сыновей. В 1941 году двое погибли, в 1942-1943 трое вернулись живыми. Они дожили до 100 лет. Обе мои бабушки тоже прошли войну. Одна воевала в НКВД, другая в разведке. Наверное, у нас в семье какой-то ген героев. 

Мой отец связал свою жизнь с армией, служил в Чехии, в Германии, в Афганистане. Как-то, когда мне было лет семь, папа вернулся с работы и застал меня в слезах: “Ты чего плачешь?” Я ответила: “У нас в семье все герои, только я свой подвиг никогда не совершу, потому что войны нет. А я так хочу совершить подвиг!” Я часто вспоминаю ту историю. Сегодня у меня много наград - самые дорогие для меня: участника СВО от министра обороны и за жертвенное служение - от Русской Православной Церкви.

Я стала вдовой в 26 лет, оставшись с двумя детьми на руках. Позже я усыновила двух подростков. У меня три дочери и сын.

О жизни до и после

Мой дедушка был родом из Одессы. Когда в одесском Доме профсоюзов, где укрылись пророссийские активисты, 2 мая 2014 года заживо сгорели люди, я приняла эту трагедию особенно близко к сердцу. Моя жизнь разделилась на до и после. Когда в Россию поехали беженцы, я не раздумывая предложила им жить у меня: дома, на даче. 

Мы приняли и разместили 38 семей. Помогали устроить на работу, получить гражданство, оформить детей в детсад, школу. Своей первой победой я считаю то, что мне удалось получить для детей беженцев 15 бюджетных мест в Тольяттинском госуниверситете. Я просто пошла на прием к ректору и слезно попросила. Он был очень удивлен, когда узнал, что я это делаю для абсолютно посторонних людей. “Я просто увидела их по телевизору и забрала к себе”, - рассказала ему я. 

Ну а самая моя большая победа - это то, что с 1 января этого года все вдовы бойцов СВО, у кого дети инвалиды, получают вторую пенсию. Началось с того, что я пообщалась со вдовой бойца Володи Кириллова Настей, узнала, что у их дочери нет полсердца, денег на ее лечение постоянно не хватает, а с потерей кормильца ситуация станет еще тяжелее. Я записала трехминутное видео об этой ситуации, и утром со мной связался тогда еще депутат Госдумы Александр Хинштейн. Он сказал, что берет вопрос под свой контроль. В обед мне позвонил мэр нашего города Николай Альфредович Ренц и пообещал, что проблему решат на региональном уровне. Сначала поправки внесли в закон в Тольятти, потом на областном уровне - в Самаре, а потом и на федеральном - в Москве. Везде изменения приняли единогласно. Мне звонили вдовы, у кого больные дети, со всей России и благодарили.

О том, как все начиналось

В 2022-м году мы сразу поехали в зону СВО. Мы не ждали команды Путина, его слов, что нужно помогать. Как только началась спецоперация, я написала письмо Артему Жоге, легендарному командиру батальона “Спарта”: “Мы собрали несколько тонн гуманитарки, как и куда ее привезти?” Он мне дал телефон куратора в Тольятти, и мы поехали. Сначала совместно, а потом сами. Многие волонтеры из нашей группы впоследствии подписали контракты с Минобороны.

В Донецке я познакомилась с легендарной личностью Еленой Сдержиковой. Ее муж и сын ушли на фронт добровольцами, к сожалению, оба погибли. А Елена возглавила фонд «Рука помощи», который оказывает поддержку нашим бойцам и мирным жителям, семьям погибших. На прощание я спросила ее: “Лена, о чем ты мечтаешь?” Она заплакала и сказала: “Чтобы наши дети отдохнули от войны”. Вернувшись домой, я прямиком отправилась к губернатору. У него было отчетное собрание - я буквально выхватила микрофон и без обиняков заявила: “У вас дети спокойно спят дома, тогда как дети в Донецке просыпаются от взрывов и прилетов. Давайте привезем их сюда и дадим пожить в мире”. Нам помогли привезли 35 детей на 5 дней. Причем, они не просто отдохнуть приехали, а приняли участие в концерте самодеятельности, потому что ребята - участники танцевального коллектива «Визави». Зрители аплодировали стоя и плакали. Я такого никогда больше не видела в Тольятти. 

О надежде и вере в чудо

Мы много ребят вывозим из новых регионов в центральную Россию на лечение. Но об одном случае я бы хотела снять когда-нибудь фильм. Два года назад я зашла в госпиталь в Донецке и увидела абсолютно черного, обгоревшего и ослепшего человека. Ему было чуть больше 30 лет, высоченный парень - под 2 метра ростом. Я подошла к нему, взяла за руку, спросила его имя. Он ответил абсолютно поникшим голосом: “Андрей”. Было видно, что он попрощался с жизнью, что врачи сказали ему приготовиться к худшему, потому что очень большое поражение кожи, дыхательных путей, медицина в подобных случаях бессильна. 

Вдруг меня как током ударило, я закричала: “Андрей, ты будешь жить! Ты будешь ходить! Ты будешь видеть! Мы с тобой три баяна порвем на День Победы!” Я побежала к начмеду и сказала, что забираю его. Сначала договорилась с главврачом нашей больницы, в которой очень хороший ожоговый центр, затем Андрей продолжил лечение в пяти госпиталях в Санкт-Петербурге, Улан-Удэ. Мы везде были с ним, его мамой, женой и даже начмедами на связи каждый день, все контролировали. Сейчас он ходит и видит!!! Я для чего об этом рассказываю? Чтобы ребята верили, что чудеса бывают, чтобы не опускали руки, боролись за жизнь.

С какими вопросами обращаются

К нам обращаются с самыми разными вопросами, из самых разных городов. Например, был потерян орден погибшего бойца из Чапаевска. Его матери пообещали, что вскоре пришлют его, но время шло, а ордена не было. Я снова записала видео, и вскоре она получила награду сына. 

Конечно, просто сделать видео мало. У меня есть помощники, которые мои посты сразу перенаправляют во все органы, которые по закону обязаны реагировать. И они, как правило, реагируют. 

Я категорически не согласна с тем, что ветераны боевых действий получают 4,5 тыс. руб. пенсию. Те, что прошли Чечню, Сирию, Африку, и СВО. Мое мнение, есть прожиточный минимум 22-23 тыс. руб, значит эту минималку им и должны давать. Мы будем добиваться принятия соответствующих поправок.

Вторая большая тема, которую мы сейчас подняли, - обеспечение машинами всех ребят, у кого нет ног. По нынешним законам транспортные средства положены лишь тем, у кого нет обеих ног. Это несправедливо. 

На похороны выдают 56 тыс. руб. Тоже недостаточно. Закон надо пересмотреть. Время идет, цены растут, а нормативные акты остаются прежние. 

Я раздаю свой номер телефона +7 939 703 6975 всем бойцам и говорю: “Если возникнут вопросы, сложности, не стесняйтесь, обращайтесь!”

Часто ко мне домой, в волонтерский центр военные приезжают не с проблемой, а просто так, с букетами цветов, тортами: “Вы помогли не мне, но мне про вас рассказывали, и мне захотелось лично увидеть вас и сказать слова благодарности”. Иногда приходят матери бойцов со словами: “Вы спасли моему сыну жизнь”. Наверное, это самое ценное для меня, самое дорогое.

О воспитании патриотов

Фонд, который мы открыли с Андреем Дрыгиным и Викторией Друговой, называется «Из Тольятти с любовью». В него входят бизнесмены, ветераны и участники СВО. Уже три года мы ходим по школам, по институтам, по детсадам, и бойцы рассказывают детям, подросткам, с чего начинается Родина, как нужно ее беречь, любить и защищать, почему они добровольно ушли на фронт, какие эмоции пережили в свой первый бой, как преодолели страх. Ребята с большим интересом слушают наших воинов, задают вопросы, а потом еще на улицу выходят за нами и долго не отпускают. 

Еще дети активно пишут письма на фронт. Я лично не раз наблюдала, как сильные, брутальные, отважные мужчины, офицеры, за плечами которых не одна военная кампания, читают эти письма и плачут. Сколько раз такое было: заходишь в блиндаж, а там все обклеено детскими рисунками и письмами. 

О вдовах, детях и родителях бойцов

Очень важно окружить теплом, заботой не только бойцов, но и семьи, особенно те, кто потерял своих сыновей, мужей, отцов на СВО. Я знаю, о чем говорю. 

Как-то ко мне обратилась мама одной молодой вдовы со словами: “Я не знаю, как вытащить ее из ее состояния, чтобы она продолжила жить. Мы ходили по психологам, но без толку. Она замкнулась в себе. Я чувствую, как ей плохо, и не могу ничем помочь”. 

Только вдова может понять вдову. Я смогла найти для нее такие слова, которые заставили ее “встрепенуться”. Мы вместе проплакали и просмеялись в течение нескольких часов. Сейчас эта женщина - волонтер, она плетет маскировочные сети. Они с мамой часто приходят помогать нам.

Мне как-то сказали: “Екатерина, все равно твоего сердца на всех не хватит!” Но я не согласна. Я думаю иначе: “Мое сердце всех обогреет. И чем больше помогаешь, тем Господь больше дает возможностей, больше силы”.